Вакханалия

Современный прозаик Игорь Шестков не ставит перед собой задачу развлечь самого себя или читателя. Шестков не сочиняет, а пишет о пережитом. Его жесткие рассказы написаны сухим, точным языком свидетеля. Он хочет понять свою жизнь. И жизнь своего поколения. Исторически промежуточного поколения, детство которого проходило в послесталинском СССР, а отрочество и первые зрелые годы пришлись на эпоху брежневского застоя. Поколения, жившего под дамокловым мечом афганской войны в предвкушении краха самой большой в истории тоталитарной империи. Шестков восстанавливает реальность ушедшего мира без самоуспокоительной лжи. Его экзистенциальное отчаянье не имеет ничего общего с бессовестным цинизмом многих современных авторов. Извращенные поступки и представления некоторых его героев - это абсурдные знаки реальной эпохи, а не выдуманные кошмары.